Читаю тут роман стебка Кристофера Бакли "Собиратель реликвий" - наткнулся на эпизод:
Этот сумасбродный августинец имел дерзость прислать мне свои мерзкие тезисы. Тезисы! Недурное название для бредней пьяного монаха. А к ним приложил подхалимское письмецо, именуя меня «Ваше блистательное величие», а себя – «fex hominum», дерьмо среди людей. Вот уж что правда, то правда! А затем имел наглость наставлять нас – нас! трижды архиепископа! – касаемо церковной доктрины в отношении индульгенций. Невероятная дерзость!
Погуглив обнаружил довольно много умных филологических обсуждений не столько даже самого эпизода, сколько употребленного оборота :)
