... Наконец, поезд пошел, постепенно ускоряя движение» как будто уходя от чего-то; все смолкло и погрузилось в сон. Уснул и я. На утро, уже довольно поздно, когда все встали и вышли в коридор, проводник рассказал мне, что на ст. Богоявленской весь поезд ограбили до чиста железнодорожные рабочие, которые отняли у мешочников буквально все, перевязали несколько человек, сопротивлявшихся их расправе, и бросили в вагон, но никого, слава Богу, не убили. На мой вопрос:
– Как же не тронули нас? – я получил неожиданный ответ:
«Нас защитили матросы, поставивши караул с обоих концов и не позволили трогать». Вот и тут, невольно опрашиваешь себя – и тут случай, непонятный, необъяснимый и уберегший нас от новой беды!
В Рязани те же матросы, видя, что у нас нет хлеба, предложили часть от их запаса и с благодарностью приняли от меня в обмен две пачки папирос, за которые я заплатил 48 рублей. Старший из них заметил, что никогда не курил таких дорогих папирос, но, попробовавши их, прибавил – «следовало бы просто прикрутить этого негодяя за такую дрянь».
Перед тем, чтобы сесть в вагон, старший из матросов пожал мне руку на прощанье и, вытащивши из бокового кармана пачку тысячерублевок сказал, что едет в Кронштадт за получкой расчета в 400.000 рублей и как получит, – сейчас же уедет к себе в Грецию (?) и заведет новое дело по постройке судов, добавивши глубокомысленно: «здесь все равно толку не будет».
